Борис галушкин герой советского союза. Галушкин борис лаврентьевич. Память о герое

Родился в 1919 году в городе Александровск-Грушевский (ныне город Шахты) в семье рабочего. По национальности русский.

В Шахтах рос и пошел в школу (ныне это лицей № 26 города Шахты). Затем в юном возрасте переехал в город Грозный, где учился в школе № 9 (№ 38). В 1934 году вступил в ВЛКСМ, а через год был избран секретарем комсомольской организации школы. По окончании школы продолжил учёбу в Московском институте физкультуры и спорта, где учился с 1937 по 1941 год.

В июле 1941 года с четвёртого курса института ушёл добровольцем в Красную Армию и отправлен на фронт осенью того же года.

Воевал на Ленинградском фронте, где был ранен, госпитализирован, но тайно бежал из госпиталя на фронт. В 1942 году выполнял специальные задания в тылу врага на территориях Минской и Витебской областей. В 1943 году вступил в члены ВКП(б). В мае 1943 года назначен командиром специального отряда НКГБ СССР «Помощь», который, в свою очередь, входил в группу «Артур». Отряд Галушкина смог пустить под откос двадцать четыре эшелона противника, уничтожить и повредить двадцать три паровоза, десятки автомашин, танков и тракторов, взорвать шесть складов с боеприпасами и фуражом, вывести из строя бумажную фабрику в городе Борисове Минской области, электростанцию, лесо- и льнозавод.

Погиб 15 июня 1944 года во время выхода из окружения в составе штурмовой группы, которой командовал, в районе озера Палик Борисовского района Минской области.

Указом Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Героя Советского Союза работникам Народного комиссариата государственной безопасности СССР» от 5 ноября 1944 года:

лейтенанту Галушкину Борису Лаврентьевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награды

Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза.
Орден Ленина.
Орден Красного Знамени.
Медаль.

Память

Похоронен в братской могиле в деревне Маковье Борисовского района Минской области Белоруссии (захоронение № 83) в числе восьмидесяти девяти военнослужащих и партизан.
В 1959 году над братской могилой установлен памятник-скульптура «Партизан-освободитель» высотой 3,3 метра.
В честь Б. Л. Галушкина названа улица в Москве в Алексеевском районе.
Имя Героя носят также улицы в Грозном, Евпатории и городе Белово Кемеровской области.
На здании Российского государственного университета физической культуры, спорта и туризма в Москве установлена мемориальная доска.
Мемориальная доска установлена в городе Белово Кемеровской области.
В Москве проводятся ежегодные соревнования по боксу среди юношей, а также легкоатлетический кросс в День Победы, посвященные памяти Б. Л. Галушкина.
Имя Галушкина носит МОУ лицей №26 города Шахты, которое было присвоено лицею 27 апреля 1988 года решением исполкома Артемовского райсовета.

Борис Лаврентьевич Галушкин родился 12 августа 1919 года в городе Александровске-Грушевском (ныне — Шахты Ростовской области) в рабочей семье. По национальности русский. В детском возрасте вместе с семьёй переехал сначала в город Белово , затем в . В 1937 году Галушкин окончил среднюю школу, после чего поступил на учёбу в Московский государственный институт физической культуры.

29 июня 1941 года студент четвёртого курса Борис Галушкин добровольцем от спортивного общества «Динамо» поступил на службу в . Осенью 1941 года он был направлен на фронт . В боях был ранен в бедро. Не долечившись в госпитале, сбежал на фронт.

С октября 1941 года Галушкин командовал взводом в 1-м мотострелковом полку отдельной мотострелковой бригады особого назначения войск НКВД СССР. После прохождения подготовки в январе 1942 года он был заброшен в немецкий тыл. Выполнял специальные задания на оккупированной немецко-фашистскими войсками территории Минской, Витебской и Смоленской областей в качестве заместителя командира отряда специального назначения.

Во время одной из операций диверсанты под руководством Галушкина подорвали железнодорожное полотно в восьми местах, в результате чего дорога бездействовала на протяжении двух суток. 18 апреля 1942 года взрывом мины замедленного действия, заложенной при его участии, был подорван немецкий санитарный поезд, разбиты 12 вагонов, убито и ранено до 450 солдат и офицеров. Галушкин лично руководил операциями против коллаборационистов — старост и полицаев, организовывал питание отряда. Когда один из бойцов отряда Несынов был тяжело ранен, он организовал его переброску через линию фронта — за 18 дней партизаны прошли 120 километров, 80 из которых — по оккупированной территории. За эти операции Галушкин был удостоен ордена Красного Знамени.

В мае 1943 года Галушкин был назначен командиром специального отряда НКВД СССР «Помощь», впоследствии включённого в состав партизанской группы «Артур». Диверсанты под его руководством пустили под откос 24 эшелона, уничтожили либо повредили 23 паровоза, около 80 автомашин, танков, тракторов, уничтожили 6 складов с боеприпасами и фуражом. Большую работу они провели и по дезорганизации промышленности и инфраструктуры на оккупированной территории — Галушкин руководил уничтожением электростанции, лесо- и льнозаводов в Холопеничском районе Минской области Белорусской ССР, бумажной фабрики в городе Борисове.

15 июня 1944 года Галушкин погиб при попытке прорыва из вражеского окружения в районе озера Палик в Борисовском районе Минской области. Похоронен в братской могиле в деревне Маковье того же района.

Награды и премии

Биография

Отрывок, характеризующий Галушкин, Борис Лаврентьевич

Радомир пытался спасти иудеев...

– Я не понимаю их, Учитель... – задумчиво произнёс Радомир. – Днём они мягки, вечером – ласковы, ночью – хищны и коварны... Они изменчивы и непредсказуемы. Как мне понять их, подскажи! Я не могу спасти народ, его не поняв... Что же мне делать, Учитель?
Иоанн смотрел на него очень ласково, как смотрит отец на любимого сына, и наконец глубоким, низким голосом произнёс:
– Ты знаешь их речь – попытайся раскрыть её, если сможешь. Ибо речь – это зеркало их души. Этот народ был когда-то проклят нашими Богами, так как пришёл он сюда на погибель Земли... Мы пытались помочь ему, посылая сюда тебя. И твой Долг – сделать всё, чтобы изменить их суть, иначе они уничтожат тебя... А потом и всех остальных живущих. И не потому, что они сильны, а лишь потому, что лживы и хитры, и поражают нас, как чума.
– Они далеки от меня, Учитель... Даже те, что являются друзьями. Я не могу почувствовать их, не могу открыть их холодные души.
– А зачем же тогда они нужны нам, папа? – вдруг включился в разговор взрослых, малый «участник» собрания.
– Мы пришли к ним, чтобы спасти их, Светодар... Чтобы вытащить занозу из их больного сердца.
– Но ты ведь сам говоришь, что они не хотят. А разве же можно лечить больного, если он сам отказывается от этого?
– Устами младенца глаголет Истина, Радомир! – воскликнул до сих пор слушавший Радан. – Подумай, ведь если они сами этого не хотят, можешь ли ты насильно заставить людей измениться?.. И уж тем более – целый народ! Они чужды нам в своей вере, в понятии Чести... которой, по-моему, у них даже и нет. Уходи, мой брат! Они уничтожат тебя. Они не стоят и дня твоей Жизни! Подумай о детях... о Магдалине! Подумай о тех, кто любит тебя!..
Радомир лишь печально покачал головой, ласково потрепав златовласую голову своего старшего брата.
– Не могу я уйти, Радан, не имею такого права... Даже если мне не удастся помочь им – я не могу уйти. Это будет похоже на бегство. Я не могу предавать Отца, не могу предавать себя...
– Людей невозможно заставить меняться, если они сами этого не желают. Это будет всего лишь ложью. Им не нужна твоя помощь, Радомир. Они не примут твоё учение. Подумай, брат...
Иоанн печально наблюдал спор своих любимых учеников, зная, что оба они правы, и что ни один из них не отступится, защищая свою правду... Они оба были молоды и сильны, и им обоим хотелось жить, любить, наблюдать, как растут их дети, бороться за своё счастье, за покой и безопасность других, достойных людей. Но судьба распорядилась по-своему. Они оба шли на страдания и, возможно, даже на гибель, всё за тех же других, но в данном случае – недостойных, ненавидевших их и их Учение, бессовестно предававших их людей. Это смахивало на фарс, на абсурдное сновидение... И Иоанн никак не желал простить их отца, мудрого Белого Волхва, так легко отдавшего своих чудесных, сказочно одарённых детей на потеху глумливым иудеям, якобы для спасения их лживых, жестоких душ.
– Старею... Уже слишком быстро старею... – забывшись, вслух произнёс Иоанн.
Все трое удивлённо на него уставились и тут же дружно расхохотались... уж кого невозможно было представить «старым», так это Иоанна, с его силой и мощью, завидной даже для них, молодых.
Видение исчезло. А мне так хотелось его удержать!.. В душе стало пусто и одиноко. Я не хотела расставаться с этими мужественными людьми, не хотела возвращаться в реальность...
– Покажи мне ещё, Север!!! – жадно взмолилась я. – Они помогут мне выстоять. Покажи мне ещё Магдалину...
– Что ты хочешь увидеть, Изидора?
Север был терпелив и мягок, как старший брат, провожавший свою любимую сестру. Разница была лишь в том, что провожал он меня навсегда...
– Скажи мне, Север, а как же случилось, что Магдалина имела двоих детей, а об этом нигде не упоминалось? Должно же было что-то где-то остаться?
– Ну, конечно же, об этом упоминалось, Изидора! Да и не только упоминалось... Лучшие художники когда-то рисовали картины, изображая Магдалину, гордо ждущую своего наследника. Только мало что от этого осталось, к сожалению. Церковь не могла допустить такого «скандала», так как это никак не вписывалось в создаваемую ею «историю»... Но кое-что всё же осталось до сих пор, видимо по недосмотру или невнимательности власть имущих, Думающих Тёмных...

– Как же они могли допустить такое? Я всегда думала, что Думающие Тёмные достаточно умны и осторожны? Это ведь могло помочь людям увидеть ложь, преподносимую им «святыми» отцами церкви. Разве не так?
– Задумался ли кто-то, Изидора?.. – Я грустно покачала головой. – Вот видишь... Люди не доставляют им слишком большого беспокойства...
– Можешь ли ты показать мне, как она учила, Север?..
Я, как дитя, спешила задавать вопросы, перескакивая с темы на тему, желая увидеть и узнать как можно больше за отпущенное мне, уже почти полностью истёкшее, время...
И тут я снова увидела Магдалину... Вокруг неё сидели люди. Они были разного возраста – молодые и старые, все без исключения длинноволосые, одетые в простые тёмно-синие одежды. Магдалина же была в белом, с распущенными по плечам волосами, покрывавшими её чудесным золотым плащом. Помещение, в котором все они в тот момент находились, напоминало произведение сумасшедшего архитектора, воплотившего в застывшем камне свою самую потрясающую мечту...

Как я потом узнала, пещера и вправду называется – Кафедральная (Сathedral) и существует до сих пор.
Пещеры Лонгрив (Longrives), Languedoc

Это была пещера, похожая на величественный кафедральный собор... который, по странной прихоти, зачем-то построила там природа. Высота этого «собора» достигала невероятных размеров, уносясь прямо «в небо» удивительными, «плачущими» каменными сосульками, которые, где-то наверху слившись в чудотворный узор, снова падали вниз, зависая прямо над головами сидящих... Природного освещения в пещере, естественно, не было. Также не горели и свечи, и не просачивался, как обычно, в щели слабый дневной свет. Но несмотря на это, по всему необычному «залу» мягко разливалось приятное и равномерное золотистое сияние, приходившее неизвестно откуда и позволявшее свободно общаться и даже читать...
Сидящие вокруг Магдалины люди очень сосредоточенно и внимательно наблюдали за вытянутыми вперёд руками Магдалины. Вдруг между её ладонями начало появляться яркое золотое свечение, которое, всё уплотняясь, начало сгущаться в огромный голубоватый шар, который на глазах упрочнялся, пока не стал похожим на... планету!..
– Север, что это?.. – удивлённо прошептала я. – Это ведь наша Земля, не так ли?
Но он лишь дружески улыбнулся, не отвечая и ничего не объясняя. А я продолжала завороженно смотреть на удивительную женщину, в руках которой так просто и легко «рождались» планеты!.. Я никогда не видела Землю со стороны, лишь на рисунках, но почему-то была абсолютно уверена, что это была именно она. А в это время уже появилась вторая планета, потом ещё одна... и ещё... Они кружились вокруг Магдалины, будто волшебные, а она спокойно, с улыбкой что-то объясняла собравшимся, вроде бы совершенно не уставая и не обращая внимания на удивлённые лица, будто говорила о чём-то обычном и каждодневном. Я поняла – она учила их астрономии!.. За которую даже в моё время не «гладили» по голове, и за которую можно было ещё всё так же легко угодить прямиком в костёр... А Магдалина играючи учила этому уже тогда – долгих пятьсот лет тому назад!!!

(1944-06-15 ) (24 года) Награды и премии

Биография

Отрывок, характеризующий Галушкин, Борис Лаврентьевич

Два одинаково сильные чувства неотразимо привлекали Пьера к его намерению. Первое было чувство потребности жертвы и страдания при сознании общего несчастия, то чувство, вследствие которого он 25 го поехал в Можайск и заехал в самый пыл сражения, теперь убежал из своего дома и, вместо привычной роскоши и удобств жизни, спал, не раздеваясь, на жестком диване и ел одну пищу с Герасимом; другое – было то неопределенное, исключительно русское чувство презрения ко всему условному, искусственному, человеческому, ко всему тому, что считается большинством людей высшим благом мира. В первый раз Пьер испытал это странное и обаятельное чувство в Слободском дворце, когда он вдруг почувствовал, что и богатство, и власть, и жизнь, все, что с таким старанием устроивают и берегут люди, – все это ежели и стоит чего нибудь, то только по тому наслаждению, с которым все это можно бросить.
Это было то чувство, вследствие которого охотник рекрут пропивает последнюю копейку, запивший человек перебивает зеркала и стекла без всякой видимой причины и зная, что это будет стоить ему его последних денег; то чувство, вследствие которого человек, совершая (в пошлом смысле) безумные дела, как бы пробует свою личную власть и силу, заявляя присутствие высшего, стоящего вне человеческих условий, суда над жизнью.
С самого того дня, как Пьер в первый раз испытал это чувство в Слободском дворце, он непрестанно находился под его влиянием, но теперь только нашел ему полное удовлетворение. Кроме того, в настоящую минуту Пьера поддерживало в его намерении и лишало возможности отречься от него то, что уже было им сделано на этом пути. И его бегство из дома, и его кафтан, и пистолет, и его заявление Ростовым, что он остается в Москве, – все потеряло бы не только смысл, но все это было бы презренно и смешно (к чему Пьер был чувствителен), ежели бы он после всего этого, так же как и другие, уехал из Москвы.
Физическое состояние Пьера, как и всегда это бывает, совпадало с нравственным. Непривычная грубая пища, водка, которую он пил эти дни, отсутствие вина и сигар, грязное, неперемененное белье, наполовину бессонные две ночи, проведенные на коротком диване без постели, – все это поддерживало Пьера в состоянии раздражения, близком к помешательству.

Был уже второй час после полудня. Французы уже вступили в Москву. Пьер знал это, но, вместо того чтобы действовать, он думал только о своем предприятии, перебирая все его малейшие будущие подробности. Пьер в своих мечтаниях не представлял себе живо ни самого процесса нанесения удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновенною яркостью и с грустным наслаждением представлял себе свою погибель и свое геройское мужество.
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть! – думал он. – Да, я подойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом? – думал Пьер. – Впрочем, все равно. Не я, а рука провидения казнит тебя, скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет, убивая Наполеона). Ну что ж, берите, казните меня», – говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская голову.
В то время как Пьер, стоя посередине комнаты, рассуждал с собой таким образом, дверь кабинета отворилась, и на пороге показалась совершенно изменившаяся фигура всегда прежде робкого Макара Алексеевича. Халат его был распахнут. Лицо было красно и безобразно. Он, очевидно, был пьян. Увидав Пьера, он смутился в первую минуту, но, заметив смущение и на лице Пьера, тотчас ободрился и шатающимися тонкими ногами вышел на середину комнаты.
– Они оробели, – сказал он хриплым, доверчивым голосом. – Я говорю: не сдамся, я говорю… так ли, господин? – Он задумался и вдруг, увидав пистолет на столе, неожиданно быстро схватил его и выбежал в коридор.
Герасим и дворник, шедшие следом за Макар Алексеичем, остановили его в сенях и стали отнимать пистолет. Пьер, выйдя в коридор, с жалостью и отвращением смотрел на этого полусумасшедшего старика. Макар Алексеич, морщась от усилий, удерживал пистолет и кричал хриплый голосом, видимо, себе воображая что то торжественное.
– К оружию! На абордаж! Врешь, не отнимешь! – кричал он.
– Будет, пожалуйста, будет. Сделайте милость, пожалуйста, оставьте. Ну, пожалуйста, барин… – говорил Герасим, осторожно за локти стараясь поворотить Макар Алексеича к двери.
– Ты кто? Бонапарт!.. – кричал Макар Алексеич.
– Это нехорошо, сударь. Вы пожалуйте в комнаты, вы отдохните. Пожалуйте пистолетик.
– Прочь, раб презренный! Не прикасайся! Видел? – кричал Макар Алексеич, потрясая пистолетом. – На абордаж!
– Берись, – шепнул Герасим дворнику.
Макара Алексеича схватили за руки и потащили к двери.
Сени наполнились безобразными звуками возни и пьяными хрипящими звуками запыхавшегося голоса.
Вдруг новый, пронзительный женский крик раздался от крыльца, и кухарка вбежала в сени.
– Они! Батюшки родимые!.. Ей богу, они. Четверо, конные!.. – кричала она.
Герасим и дворник выпустили из рук Макар Алексеича, и в затихшем коридоре ясно послышался стук нескольких рук во входную дверь.

Пьер, решивший сам с собою, что ему до исполнения своего намерения не надо было открывать ни своего звания, ни знания французского языка, стоял в полураскрытых дверях коридора, намереваясь тотчас же скрыться, как скоро войдут французы. Но французы вошли, и Пьер все не отходил от двери: непреодолимое любопытство удерживало его.
Их было двое. Один – офицер, высокий, бравый и красивый мужчина, другой – очевидно, солдат или денщик, приземистый, худой загорелый человек с ввалившимися щеками и тупым выражением лица. Офицер, опираясь на палку и прихрамывая, шел впереди. Сделав несколько шагов, офицер, как бы решив сам с собою, что квартира эта хороша, остановился, обернулся назад к стоявшим в дверях солдатам и громким начальническим голосом крикнул им, чтобы они вводили лошадей. Окончив это дело, офицер молодецким жестом, высоко подняв локоть руки, расправил усы и дотронулся рукой до шляпы.
– Bonjour la compagnie! [Почтение всей компании!] – весело проговорил он, улыбаясь и оглядываясь вокруг себя. Никто ничего не отвечал.
– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.

Борис Галушкин

В поселке Спас-Заулке я оказался в одном доме с Галушкиным. При распределении спальных мест ребята уступили нам широкую печь. После холодного, ветреного дня в грузовике это чудо русского деревенского быта показалось нам сущим раем.

Поужинав, забрались на печь. Потек неторопливый разговор. Выяснилось, что Борис Галушкин - сын потомственного шахтера. Отец его долгие годы проработал на угольных шахтах. Умер от туберкулеза легких, когда Борису было всего четыре года. Рос у тетки в Грозном.

Примерно тогда же я работал на строительстве нефтяных вышек, а после механиком в Чечено-Ингушском зерносовхозе, что совсем рядом с Грозным.

Алексей Иванович, так мы же, выходит, земляки?! - обрадовался Галушкин.

Да-а, самые что ни на есть настоящие! - с удовольствием подтвердил я.

Окончив школу, Борис приехал в Москву и поступил в двухгодичную Высшую школу тренеров по боксу при Московском институте физкультуры. Потом поступил сразу на третий курс того же института. Кроме бокса, занимался легкой атлетикой, ходил на лыжах, играл в футбол. Даже был капитаном футбольной команды своего института.

Высокий, ладно скроенный, черноволосый Галушкин быстро и легко сходился с людьми. Был верным, бескорыстным, заботливым другом. Помогал попавшим в беду, считал это своим долгом.

…29 июня (день его рождения) 1941 года боксер-перворазрядник Борис Галушкин и его друзья-однокурсники записались добровольцами и прибыли на Ленинградский фронт. Галушкина назначили комсоргом 2-го полка ополченческой дивизии.

…Однажды, а случилось это в августе 1941 года, Борис Галушкин ехал из политотдела дивизии к себе в кузове попутного воинского грузовика. Рядом погромыхивал ящик с боеприпасами. Клубились черные, грозовые тучи, слышались раскаты грома. Борис, накинул на плечи плащ-палатку. Хлынул ливень. Трехтонка остановилась.

Эй, в кузове! - крикнули из кабины. - Давай сюда! Место найдется.

Открылась дверца. Из кабины выглянул чернобровый капитан. Это был уполномоченный особого отдела их полка Рыленко. Борис только сейчас узнал его.

Быстро! А то раскиснешь там! Откуда топаешь? - спросил капитан.

Из политотдела…

Уполномоченный вопросительно посмотрел на Бориса.

Галушкин улыбнулся. Он знал, что капитан Рыленко всегда дотошно интересуется не только новым человеком в расположении их части, но и причиной отлучки каждого военнослужащего из своего подразделения.

По комсомольским делам… Узнал, что в запасной полк большое пополнение прибыло. Из Москвы ребята есть.

Ливень продолжал неистово хлестать в ветровое стекло. «Дворники» не успевали сгонять с него воду. В дождевой мути погасли остатки дня. С притушенными фарами трехтонка, осторожно продираясь через дождевую завесу, катилась с пригорка. Вспышка молнии высветила впереди какие-то строения.

Тихо скрипнув тормозами, машина остановилась у длинного деревянного дома барачного типа. Из одного окна пробивалась полоска света.

Комсорг, за мной!

Товарищ капитан, плащ-палатки взяли бы, - предложил шофер.

Ничего, не сахарные.

Сквозь шум непогоды из дома доносились поющие голоса, обрывки смеха. Дождь не стихал. У сарая, стоявшего невдалеке, блеснул слабый свет. Он мигнул три раза и поплыл в их сторону. Вскоре перед ними появился человек в брезентовом дождевике, с фонарем на груди и с ружьем в руках.

Кто такие будете, добрые люди?

Свои!.. Здравствуй, дед Аким! - приветствовал его капитан и спросил: - Ну, как тут дела?

Старик спрятал «летучую мышь» под полу плаща, указал рукой на барак, доложил:

Сейчас дела, стало быть, ничего, а то совсем плохие были. Старшой их с одним парнем уходили куда-то. Ну, думаю, сбег, поганец!

Вернулся? - с тревогой спросил капитан.

Порядок. Спасибо, папаша, что позвонил. А теперь иди. Мы тут сами разберемся.

Дед запахнул полы дождевика и скрылся в дождевой мгле.

Зайдем-ка, комсорг. Надо посмотреть, что тут за народец обосновался. Понял? - тихо сказал уполномоченный, кивая на строение, с крыши которого с шумом низвергались потоки воды. Потом повернулся к шоферу. - Семен, а ты тут за фасадом присмотри. Пошли!

Есть присмотреть за фасадом! - четко сказал шофер.

Галушкин догадался, какая помощь потребуется от него, и весь собрался, как перед боем.

Капитан поплотнее надвинул фуражку, расстегнул кобуру. Борис последовал его примеру. Уполномоченный осторожно приоткрыл дверь.

В просторном помещении рабочей столовой царил полумрак. В свете керосиновой лампы, свисавшей с потолка, они увидели в дальнем углу гору кочанной капусты. Трое военных и четыре молодые женщины в крестьянской одежде сидели вокруг длинного стола. Они оживленно разговаривали, смеялись. «Сволочи! - рассердился Галушкин. - Кому война, а этим будто и нет ее вовсе!»

Увидев вошедших, люди за столом смолкли.

Добрый вечер! Разрешите к вашему огоньку! - громко и будто беспечно сказал капитан Рыленко. Не торопясь, переваливаясь с ноги на ногу, шагнул к столу, зябко потирая руки, словно готовясь немедленно принять участие в вечеринке. - А окна, друзья, надо бы зашторить получше!

Да неужто свет пробивается?! - испуганно вскочила со скамьи одна из женщин.

Сидите, сидите. Я уже прикрыл, - осуждающе успокоил ее Рыленко.

Галушкин заметил на столе бутылки с водкой. Сало. Кружочки жирной колбасы. Ломтики сыра. Соленья. Куски белого хлеба. Невольно проглотил слюну. Такого богатого стола ему не доводилось видеть с довоенных времен. Неприязнь к гулякам вспыхнула с новой силой.

Милости просим, братики! - гостеприимно пригласил их светлоголовый капитан-пехотинец, поднимаясь навстречу. - Присаживайтесь с нами, будьте как дома!.. Правда, мы тут не хозяева, а гости… Дождь пережидаем.

Нашенские они, - словоохотливо вмешалась в разговор женщина. Агроном. Перед войной приехали… Вот, Старцев Степан Павлович…

Да будет тебе, Агафья Петровна. Что я, сам не представлюсь? Да и зачем это? Разве не видно, кто мы? - недовольно перебил ее пехотный капитан.

Да-да, конечно, - сказал Рыленко, внимательно разглядывая пирующих. - Печально. Дождь… Слякоть… Опять же знакомые…. А из какой вы части?

Из запасного полка.

Это ж из какого?

Да из того, что в Волосове стоит.

Ясно. Порядок.

Уполномоченный удовлетворенно закивал, будто знал, что так и есть. Галушкин подумал: «Капитан же врет!» Он недавно сам был в запасном, названном капитаном полку, но стоит он не в районном центре Волосово, как утверждал этот «агроном», а восточнее. Этого не мог не знать и капитан Рыленко, но он почему-то не подавал вида, что заметил вранье пехотинца. Пока Борис размышлял и удивлялся, уполномоченный представился и попросил предъявить документы. Лицо пехотинца дернулось, он зло глянул на Рыленко, но тут же взял себя в руки: заулыбался, заговорил, растягивая слова и разводя руками:

Ну что за формальности, дорогой капитан? Садитесь с нами, погрейтесь сначала. Слышите, какая непогода на дворе беснуется? Куда спешить? Рыленко вздохнул:

Спасибо за приглашение. Но у вас самих с гулькин нос осталось, чем можно погреться, - кивнул он на полупустые бутылки.

Не беспокойся, капитан. Мы народ запасливый. Сержант, - повернулся он к чернявому насупленному парню, который сидел слева от него и не принимал участия в разговоре, - а ну-ка, тащи еще парочку! Угощать так угощать!

Третий военный, с двумя кубарями на петлицах - лейтенант, - мрачно сидел в углу.

Сержант вскинул голову, натянуто улыбнулся, отрицательно покрутил головой.

Давай, давай, сержант, не жадничай. Надо же людям погреться, - с улыбкой настаивал капитан-пехотинец. И глаза его гневно блеснули.

Чернявый зло прищурился, медленно встал, не спеша подошел к туго набитому рюкзаку, распустил шнур. Что-то металлическое щелкнуло. Сержант резко выпрямился. Галушкин рванулся к нему и сильным ударом сбил чернявого с ног. Падая, тот грохнулся головой о пол. Замер. А мрачноватый лейтенант вскинул руку с пистолетом. Хлопнул выстрел. Погас свет. Испуганно завизжали женщины. Зазвенело выбиваемое оконное стекло. Галушкин быстро включил электрический, фонарь и увидел, что уполномоченный особого отдела, капитан Рыленко, сидит верхом на «агрономе».

Комсорг! Бери лейтенанта!

Но того нигде не было видно. Женщины лежали на полу вниз лицом, боясь шевельнуться. Чернявый сержант тоже не двигался. Видимо, при ударе затылком о пол он потерял сознание. Из рюкзака торчал приклад автомата. Диском он зацепился за шнур, которым стягивают горло мешка. Через выбитое окно в помещение врывался ветер, швыряясь дождевыми брызгами: Брезентовое полотнище, которым было зашторено окно, висело на одном гвозде.

Нигде нет, товарищ капитан!.. Ушел!

Жаль! - отозвался капитан, связывая руки задержанному. - Посвети, может, в капусте? Осмотри ящики!

Галушкин зашарил лучом по помещению. В это время шумно распахнулась дверь. В столовую вошел их шофер - парень огромного роста. С бушлата водителя стекали струи воды.

Третий ушел! - крикнул Рыленко. - Надо искать.

Да нет, - добродушно заявил шофер. - У нас не попляшешь. Поймал. На всякий случай я его к ящику со снарядами пришвартовал. Пускай опохмелится под дождиком. От него ж, гада, сивухой несет!

Капитан Рыленко засмеялся.

Спасибо, Семен. Молодец!

Служу Советскому Союзу! - гаркнул шофер.

Капитан крепко пожал ему руку.

…Захваченные оказались вражескими диверсантами. В рюкзаках бандитов обнаружили пачки советских денег. Тол. Магнитные мины. Ампулы с сильными ядами.

…С группой комсомольцев Галушкин прикрывал отход полка. Близкий разрыв снаряда швырнул Бориса на землю, и он потерял сознание. Пришел в себя от режущей боли в ноге. «А где же ребята? Что с ними?..» - и понял все.

На болотистой низине, через которую проходила дорога на Ленинград и где недавно гремел горячий бой, теперь было удивительно тихо. Поднявшийся ночной холодный туман накрыл белесой пеленой поле недавнего боя. Сквозь эту завесу Борис увидел невдалеке мерцающий свет костра, услышал пьяные песни, пиликанье губной гармошки. Немцы. Скрипнув зубами от гнева, прицелился на свет, нажал спуск. Сухо клацнул затвор, но выстрела не последовало. Патронов не было.

Достал из кармана десантной куртки индивидуальный пакет, ножом разрезал изорванную штанину, кое-как перевязал раненую ногу. Заполз в гущу кустов, сгреб полусгнившие листья, укрылся ими, стараясь согреться.

В этом убежище провел остаток ночи и весь следующий день. Все время моросил мелкий осенний дождь. Галушкин расстелил носовой платок, время от времени выжимал из него капли воды в рот, пытаясь утолить мучившую жажду. Становилось все холоднее. Немцы далеко от костра не отходили.

Вечностью показался комсоргу этот осенний день.

…Когда стемнело, он пополз к своим, ориентируясь на звуки выстрелов.

Перед рассветом на него наткнулись наши разведчики.

Машина с ранеными остановилась на отлогом берегу Ладоги. Раненых сгрузили на землю, их должны были забрать на судно. Тупая непрерывная боль в ноге мучила Бориса, он прикрыл глаза, стараясь хоть немного забыться. Очнулся от громкого детского плача. Невдалеке толпились истощенные, измученные, легко одетые в городские платья женщины. Матери прижимали к себе детей, защищали их собой от пронизывающего ветра.

Никаких портовых сооружений вокруг не было. Метрах в двухстах от берега виднелось судно - сторожевой корабль «Пурга» военной Ладожской флотилии. Вскоре от судна к суше засновали шлюпки. Крутая волна и мелководье не позволяли им причаливать к берегу, они крутились в нескольких метрах от него.

Санитары с невероятным трудом несли раненых по воде на эти пляшущие в волнах суденышки. Северный холодный ветер задул с новой силой.

Наконец и к Борису подошли два рослых пожилых санитара.

Ну, молодец, - сказал один простуженным голосом, - будем грузиться. Крепись!

Галушкин только глубоко вздохнул и сжался, готовясь к борьбе с болью.

Санитары, таща носилки, вошли в озеро и побрели к шлюпке. Когда вода поднялась выше колен и волны стали захлестывать лежащего Бориса, они положили ручки носилок на плечи. Рядом брели по воде женщины с маленькими детьми на руках. Ребятишки постарше шли держась за матерей.

Ма-а-а! - вдруг резанул слух отчаянный детский крик.

Помо-ги-те-е! - рванулся над водой женский голос.

Галушкин поднял голову. В метре от носилок из воды виднелась вихрастая мальчишечья голова. Ребенок лет четырех-пяти с трудом удерживался на ногах. Чуть дальше женщина с девочкой на руках, безуспешно тянулась к мальчугану, борясь с набегавшими волнами…

Стой! - закричал Борис.

Санитар, что шел сзади, шагнул к мальчишке.

Держись, парень! - предупредил он Бориса.

Санитар присел, опустившись в воду по самые плечи, а носилки приподнял.

Ну!.. Хватайся за воротник! - сказал он мальчонке.

Тот ухватился санитару за шею.

Галушкин видел синее личико мальчишки, губы его дрожали, по лицу катились капли воды…

Эй, там, на шлюпке, принимай!

С лодки протянулись руки. Сначала сняли мальчонку, затем осторожно приняли Галушкина, уложили на брезент. Шлюпка пошла к «Пурге». Перегружать раненых оказалось еще труднее: лодка билась о стальной борт, кренилась, волны захлестывали ее. Но вот загрохотала якорная цепь в клюзе.

До Новой Ладоги, что в устье реки Волхов, нормального хода несколько часов, но судно проболталось на озере до следующей ночи. Разыгравшийся встречный ветер швырял на палубу тучи брызг. Волны окатывали раненых, лежавших под брезентом на палубе.

К полудню следующего дня ветер разогнал сплошную облачность. В разрывах облаков появилось солнце. Но это никого не обрадовало. Все с тревогой вглядывались в прояснившийся горизонт. Так оно и есть! С севера показались «юнкерсы».

Гулко ударили две зенитки с «Пурги», дружно заработали спаренные пулеметы. Это заставило воздушных стервятников держаться на сравнительно большой высоте. А когда «юнкерсы» все же вошли в пике, корабль сбавил ход и резко отвалил влево. Три столба воды взметнулись выше радиоантенн «Пурги», почти рядом с судном, и ревущими водопадами обрушились на палубу.

Сбросив бомбы, самолеты ушли. Но минут через сорок атака повторилась. Сторожевой корабль решительно и смело отбивался. Часто менял курс, шел зигзагами, стремясь выйти из-под прицельного огня.

Борис Галушкин, превозмогая головокружение и боль, напрягая все силы, встал, но тут же потерял сознание и свалился на палубу.

Большая потеря крови и тяжелое воспаление легких уложили Галушкина на госпитальную койку…

Когда он наконец поднялся на ноги, врачи вынесли приговор: «К несению военной службы не годен».

Услышав это, Борис был так потрясен, что сразу не смог найти слов, чтобы возразить, попросить, потребовать. Он медленно вышел из кабинета.

«Неужели это правда?! Нет! Я еще буду держать в руках оружие! Буду биться с фашистами! Я здоров!» - гневно рассуждал сам с собой Борис Галушкин…

В тяжелые октябрьские дни 1941-го Борис Галушкин приехал в Москву. Прямо с вокзала пошел в свой институт. Бродя по пустующим аудиториям, встретил знакомого преподавателя и от него узнал, что большая часть ребят, с которыми он учился, находится в разведывательном отряде ОМСБОН. Немедленно явился он в Дом союзов, где квартировали подразделения бригады.

Послушай, младший лейтенант, с туберкулезом, брат, шутить нельзя, сказал пожилой подполковник, к которому обратился Галушкин с просьбой о зачислении его в отряд лыжников-разведчиков.

Товарищ подполковник, я прошу… Немцы под Москвой, а я - в тыл?

Нет, нет, - перебил его командир полка, - тебе действительно надо в тыл. Там ты сможешь встать на ноги, а на фронте, брат, больным не место.

Но Галушкин не сдался. Он не уехал в тыл. Снова и снова приходил к подполковнику, командиру 1-го полка Вячеславу Васильевичу Гридневу. От ребят Галушкин узнал, что Гриднев только с виду суровый, а вообще-то мужик добрый.

В очередной раз с Галушкиным к командиру полка пришли почти все бойцы разведывательного отряда. Они толпились в коридоре, шумно «болея» за Бориса.

Товарищ подполковник, я очень прошу, я… - произнес Галушкин и замолчал. Он все сказал раньше. Гриднев все знал.

Командир полка прислушался к гомону, доносившемуся из-за двери, вопросительно глянул на Галушкина, погладил седеющий ежик волос и, не торопясь, стал перебирать какие-то бумаги на столе.

Галушкин молчал. Пауза затянулась.

Так! - подполковник глянул на Галушкина, который, понурив голову, стоял посреди кабинета. - Хорошо. Давай документы.

И младший лейтенант Борис Лаврентьевич Галушкин был назначен заместителем командира лыжного отряда разведчиков, которым командовал Бажанов.

Из книги Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда автора Вишневский Борис Лазаревич

Вишневский Борис Лазаревич Аркадий и Борис Стругацкие: двойная звезда Автор выражает свою глубокую признательностьМихаилу Амосову, Юрию Флейшману, Владимиру Борисову, Константину Селиверстову, Вере Камше, Андрею Болтянскому, Ольге Покровской, Юрию Корякину, Николаю

Из книги Белый коридор. Воспоминания. автора Ходасевич Владислав

Борис Садовской Умер Борис Садовской, поэт, беллетрист, историк литературы. Я узнал, что он умер, случайно, в разговоре, и не мог даже выяснить, когда именно это случилось. Может быть, месяц тому назад, а может быть - год. Ни в одном советском издании, кажется, не, писали о том

Из книги Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1934-1961 автора Раззаков Федор

Борис ЧИРКОВ Борис Чирков родился 13 августа 1901 года в городке Нолинске Вятской губернии. «Городок наш был маленький, в стороне от железной дороги - глухой уголок. Теперь даже и представить себе трудно, каким захолустным мог быть центр уезда… Даже электричества мы у себя

Из книги Нежность автора Раззаков Федор

Борис АНДРЕЕВ Борис Андреев родился 9 февраля 1915 года в Саратове, в рабочей семье. Когда мальчику было 5 лет, семья переехала в небольшой приволжский городок Аткарск, где и прошли детские и юношеские годы нашего героя. Здесь он закончил 7 классов средней школы и отправился

Из книги Страсть автора Раззаков Федор

Борис МИХАЙЛОВ Со своей женой Татьяной знаменитый в прошлом хоккеист познакомился в пионерском лагере, когда ему было 16, а ей – 12 лет. Борис дружил с ее братом (кстати, тоже Борисом) и как-то раз взялся учить друга танцевать, а Татьяну попросил быть тому временной

Из книги Сияние негаснущих звезд автора Раззаков Федор

Борис СИЧКИН Исполнитель роли знаменитого куплетиста Бубы Касторского из «Неуловимых мстителей» был женат лишь один раз. Свою вторую половину он нашел в самом начале 50-х, когда жил на Украине и работал балетным танцором в республиканском ансамбле народного танца. В этом

Из книги Листы дневника. Том 2 автора

Борис ТЕНИН Знаменитый советский актер («Человек с ружьем», «Новые похождения Швейка» и др.), исполнитель роли комиссара Мегрэ в целой серии телеспектаклей 60-х, имел за плечами не один брак. В первый раз это случилось в 20-х, когда молодой артист делал свои первые шаги на

Из книги Листы дневника. В трех томах. Том 3 автора Рерих Николай Константинович

Борис АНДРЕЕВ Великий советский киноактер («Трактористы», «Два бойца», «Жестокость» и др.) женился всего один раз и, как говорится, на всю жизнь. Случилось это в конце 30-х, когда он снимался в своем первом кинохите – фильме «Трактористы» (1939). Свою будущую жену – Галину

Из книги Мой сын БГ автора Гребенщикова Людмила Харитоновна

Борис БАРНЕТ Как и большинство кинорежиссеров, Барнет женился в основном на актрисах. В первый раз это случилось в середине 20-х, когда Барнету было едва за двадцать. Но тот брак продержался недолго – где-то год-два. Затем женой Барнета стала актриса Елена Кузьмина. Свою

Из книги автора

Борис БРУНОВ Знаменитый конферансье официально женился уже в зрелом возрасте (в 30 лет), когда достаточно «нагулялся». Случилось это в 1952 году. Его избранницу звали Маша, и она была манекенщицей в Доме моделей на Кузнецком мосту. Брунов увидел ее случайно: скуки ради зашел в

Из книги автора

АНДРЕЕВ Борис АНДРЕЕВ Борис (актер кино: «Трактористы» (1939; главная роль – тракторист Назар Дума), «Большая жизнь» (1-я серия – 1940; Харитон Балун), «Богдан Хмельницкий» (1941; Довбня), «Два бойца» (1943; главная роль – Саша Свинцов), «Малахов курган» (1944; главная роль – командир

Из книги автора

БАБОЧКИН Борис БАБОЧКИН Борис (актер театра, кино: «Мятеж» (1929; Караваев), «Заговор мертвых» (1930; красноармеец), «Первый взвод» (1933; Макар Бобрик), «Чапаев» (1934; главная роль – Василий Иванович Чапаев), «Подруги» (1935; Андрей), «Большие крылья» (1937; главная роль – конструктор

Из книги автора

БАРНЕТ Борис БАРНЕТ Борис (актер кино: «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» (1924), «Мисс Менд» (1926); кинорежиссер: «Девушка с коробкой» (1927), «Дом на Трубной» (1928), «Окраина» (1933), «У самого синего моря» (1936), «Подвиг разведчика» (1947), «Щедрое лето» (1951),

Из книги автора

Борис Григорьев "Ваше суровое осуждение России я не могу разделять, ибо сам я русский, получил художественное образование в России, горжусь моими русскими учителями, люблю Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого и всех русских великих писателей и художников. И с Вами мы

Из книги автора

Борис Дорогая Татьяна Григорьевна! Грустную весть сообщили Вы нам. Печально и за милого, любимого Борю и за него как отличного деятеля-строителя. Мало кто остается из этой хорошей группы. И Боря и я еще так недавно мечтали опять поработать вместе, и вот судьба решила

Из книги автора

БОРИС Еще на первом курсе перед одним из праздников я поднялась по лестнице выше этажом в гости к своей подруге Ире. Она сказала, что будет вечеринка, на которую кавалер нашей подруги Флоры приведет своих друзей-третьекурсников. Но она предупредила, что на этом вечере